Осень патриарха
Здравствуйте, уважаемая редакция!
Хочу рассказать читателям вашей газеты о человеке, каких сейчас нет.
Это муж моей тетки, взявшей меня на воспитание в детстве. В 1967 году дяде было уже 70 лет. Это был седовласый осанистый мужчина со спокойными голубыми глазами, неторопливый в движениях с очень правильными чертами лица. Всегда в белой рубашке (и дома – тоже), аккуратно подстриженный, в строгом костюме и шляпе, с кожаной папочкой в руках.
Его выдержка в любых обстоятельствах была неизменной. Приветливый взгляд и ласковое обращение к жене «Сонечка, милая», ко мне «Ниночка», к моей маме «Настенька» - были тогда мне не удивительны.
И только с течением жизни я поняла, насколько необычна его биография, хотя в ней, как теперь оказалось для меня, много белых пятен. Сам он ничего не рассказывал, а я была мала для рассказов.
Василий Ефимович (как я его всегда называла) был родом из деревни Сухое Тимского района Курской губернии, из семьи управляющего имением.
Судя по его красивому почерку и слогу (в письмах), он окончил в свое время гимназию. В 1927 году на фото – он выпускник Университета имени Артема. Еще до получения диплома горного инженера в 1924 году в анкете по выявлению материального положения членов и кандидатов в члены ВКП(б) Украины значится: занимаемая должность – заместитель председателя райисполкома Беловодского райпарткома (Луганская область). Далее: основной оклад – 25 руб. + 8 руб., квартира – 1-комнатная, холост, кровать, стол, 2 стула, шкаф «Минималист» 20-х…
Член партии с октября 1916 года. На фото 1960 года он в группе старых большевиков Донбасса. Участник гражданской войны (есть его записки «в плену у «белых»). Сохранился его бинокль «Герц» австрийской императорской армии. Было фото с шашкой в сапогах и портупее. Ветеран Великой Отечественной войны (рассказывал, как 9 мая 1945 года пилотку вверх так подбрасывал, что потерял).
Ветеран труда, ветеран Вооруженных сил, участник дореволюционного подполья и Великой Октябрьской социалистической революции – так обращались к нему в поздравлениях по случаю очередной годовщины городские и районные комитеты партии, военкоматы и другие советские общественные организации.
А в 1934 году Борман В.Е. – участник съезда Победителей (есть удостоверение и блокнот с изображением Дворца Съездов).
Знаю, что дядя работал в ЦК КП Украины в Харькове. Там имел семью, сына.
Мою тетю он встретил весной 1953 года в Москве, когда уже жил один в Останкино. Она приехала к подруге, чтобы продолжить учебу в техникуме.
Жили они дружно и счастливо, хотя и не без трудностей (есть данные, что дядю временно исключали из партии в 1957 году).
Моя тетя уважала мужа и гордилась им. Разница в возрасте более 20 лет не мешала счастью. И дело даже не в том, что ее ровесников (рождения 1924 года) прибрала война (из одноклассников в городе Фурманове Ивановской области не вернулся никто). Моя тетушка выросла без отца, которого репрессировали в 1931 году, как многоимущего: часовую мастерскую и ремонт музыкальных инструментов. И муж стал для нее всем: и другом, и братом, и отцом.
Женщина она была деятельная, дома не сидела. Помимо работы экономистом она была тоже активным членом партии.
У меня с дядей связаны самые забавные воспоминания детства, когда меня в Москву еще только в гости привозили. Сестры (мама с тетей) шли в парикмахерскую, а дядя, как он говорил, оставался со мной «нянькой». А у него были свои дела: в музей Революции, ВДНХ и т.д. приходилось брать меня с собой. Однажды мы попали под ливень, и с тех пор я стала ходить с зонтиком: белой тросточкой с зеленым горошком. Было очень мило: в кабинет какого-то военачальника входит дядя с девочкой, нарядно одетой, с белыми кудряшками, бантом и…. зонтиком. Хозяин кабинета, помню, вставал нам навстречу и очень серьезно, галантно здоровался со мной.
А однажды тетя застала нас в ресторане гостиницы «Пекин» и с удивлением обратилась к мужу: «Что это вы тут делаете?» «Тебя ждем!» - с улыбкой отвечал он (тетя в то время работала рядом со ст.м. «Маяковская», на ул. Горького).
Я в это время рассматривала множество ярких подушечек на шелковых диванах и думала, что мне делать с 2-мя чашечками черного кофе (дядя мне взял, как себе).
Позже, в школе, я, как и дядя, была записана в несколько библиотек. Так как школьная программа по литературе у всех ровесников одинакова, то иногда трудно было найти то или иное произведение. Дядя меня выручал: приносил недостающее, а также книги фантастики Беляева, приключений К. Дойля (все тома по порядку), а Ж. Верна читала из солидной домашней библиотеки. Сам он выписывал и читал толстые журналы типа «Октябрь».
Я с удовольствием бегала к телефону, знала всех его друзей по имени-отчеству. Так же, как тетя, делилась с ним своими новостями.
Расставались супруги редко: только редкий раз в санатории на лечение и родных навестить.
На моей памяти дядя как-то ездил в Донбасс на встречу с пионерами, привез маленькую шахтерскую сувенирную лампочку. А любимой песней была «Давно не бывал я в Донбассе, тянуло в родные края…»
А меня тянет в Останкино. Там мы жили на 3-м этаже пятиэтажки. Тополя были выше крыши. Район был очень тихий, уютный, много зелени: яблоневые аллеи стояли вдоль дороги в сторону Ботанического сада. Если выйти с подружкой погулять, ноги сами приведут в парк с дворцом и скульптурами, а дальше, через реку – Выставка.
В дни экзаменов готовиться можно было весной на скамейке под кустами сирени.
Тетушка с детства водила меня в парк на вечерние концерты, а днем в выходной - на травку с едой на покрывале.
Дома никогда не говорили о политике, о здоровье, о деньгах. Помню, как обязательно смотрели фигурное катание по телевизору, особенно танцы на льду. Я имела фантазию поступить в музыкальную школу, и дяде приходилось (как я теперь понимаю) терпеливо выслушивать мои опусы на пианино.
А однажды он пошел со мной на концерт оркестра Поля Мориа, и не было для меня лучшего спутника в тот торжественный памятный вечер!
Н. Котова
Создано: 02.10.2020 14:58