Символ ушедшего века
«Есть такие скучные люди, которые не верят в волшебство. Не верь этим людям, дружок! Я даже знаю некоторых волшебников: Любовь, Дружба, Честность. Красивые имена, правда? А однажды я познакомился с одной доброй феей. Ее зовут «Мечта».
(В. Губарев)
На гористом кладбище Старого Крыма, под сенью старой дикой сливы, лежит тяжелая гранитная плита. У плиты скамья, цветы. На могилу писателя Александра Грина приходят постоянно люди, приезжают читатели «Алых парусов», «Золотой цепи» и романа «Дорога никуда». Но, может быть, далеко не всем почитателям его творчества известно, какая нелегкая, а порой и горькая жизнь досталась на долю этого человека.
Грин мало рассказывал о себе, он не успел даже окончить свою автобиографию, и потому многие годы его жизни почти никому неизвестны. И вряд ли мы даже догадываемся, что в годы гражданской войны Александр Степанович Гриневский побывал на Псковщине и Великолукской земле.
Осенью 1919 года писатель, как не достигший сорокалетнего возраста, был призван в армию. Часть, в которую он получил назначение, была отправлена к городу Остров. В тридцати километрах от него находилась уже линия фронта. Александр Степанович был причислен к роте связи и целые дни ходил по глубокому снегу, перенося телефонные провода.
Немного взял он в свой солдатский мешок: пару портянок, смену белья и завернутый в тряпку пакет с рукописью «Алых парусов», тогда еще «Красных».
Еще Ассоль не встретилась с Греем, еще «Секрет» не огибал небольшой мыс, еще Циммер не взмахнул смычком, но уже струны скрипача звучали волшебным голосом, заставляя думать о счастье, которого тогда не было ни в России, ни у ее граждан, ни в душе самого Грина.
Вспомним хрестоматийно известную картину Аркадия Рылова «В голубом просторе», созданную в 1918 году - первом году начала социальных катаклизмов: плавный полет лебедей в залитом солнцем небе, над бескрайним водным пространством, великолепно передает состояние радостного воодушевления и свободы. Царственные птицы в небе и парусник в водной глади стремятся туда, где есть истина, красота и благо. Чего творческая интеллигенция не могла увидеть наяву в стране, стоявшей на пороге гражданской войны. Оставалось только терпеть и творить светлый, идеальный мир - для себя и для других.
В первом варианте «Алых парусов» были, между прочим, и такие строчки: «Иногда завеса, раскрывшись, показывала малолюдную улицу, с ее прохожими, внутренне разоренными революцией. Это разорение можно было подметить в лицах даже красноармейцев, шагавших торопливо, с ружьями за спиной, к неведомым землям». Так и не сумел писатель за все месяцы своей военной службы закончить эту сказку-феерию: не было возможности сосредоточиться, хотя бы несколько мгновений побыть одному. «Однако близость рукописи чем-то согрела мою душу, - рассказывал Грин жене, Нине Николаевне, - словно паутиной неразрывавшейся связывало со светлым миром мечты».
А реальность была иной. Изголодавшийся, грязный, завшивевший, обросший бородой, ослабевший, он однажды тусклым зимним утром сидел в красноармейской чайной и понял, что заболевает. Выйдя из чайной, Грин едва дошел до железнодорожной станции, где на третьем пути стоял санитарный поезд. На одной из вагонных площадок Александр Степанович увидел врача и попросил его осмотреть. Внимательно прослушав больного, человек в белом халате определил: туберкулез. Через час писатель, вымытый и остриженный, в чистом белье лежал в чистой постели. И, возможно, тогда Грин вспомнил свое давнее стихотворение («Мотыка», 1909 год):
Я в книгах читал о прекрасной стране,
Где вечно шумит океан
И дремлют деревья в лазурном огне,
В гирляндах зеленых лиан...
Я в книгах читал о прекрасных очах
Красавиц и рыцарей их,
О нежных свиданьях и острых мечах,
О блеске одежд дорогих;
Но грязных морщин вековая печать
Растет и грубеет в пыли...
Я буду железной мотыгой стучать
В железное сердце земли...
И он уже чувствовал, «что где-то далеко, неторопливо и весело, идет хорошая девушка...» Позднее писатель откровенно сказал:
«Я признаю только хороших девушек. Меня могут спросить, какие качества должны отличать хороших девушек от плохих. Я попытаюсь ответить как можно полнее, не смущаясь некоторой отважности вопроса... Она добра, потому что ее свежесть душевная и большой запас нравственной силы есть дар другим, источаемый беспрерывно и беспредметно. Она вызывает у тех, кто ее видит, теплое чувство, бессловесное решение запутанных и сомнительных истин. Она может быть красивой или некрасивой, хорошенькой или просто «недурненькой», но если она весела, добра и радушна, общение с ней может вызвать в человеке все лучшее, что у него есть. Само собой, она отзывчива и добра также в том смысле, что всегда подаст нищему и будет чувствовать, что поступила хорошо, но это не идет дальше трех следующих шагов по улице...
Эти и подобные им образы составляют в моем воображении законченную форму рисунка. Но они вышли из жизни... Этот тип женщин и девушек заслуживает великого уважения. Если он шаловлив, порывист, добросердечен, легко огорчается и еще легче смеется, а иногда непростительно и коварно проказлив, - это не есть бубенцы ограниченности. В серьезных случаях они проявляют мужество и глубину понимания, какие есть лишь удел высоких и чистых душ».
...Страшный мир свирепствует вокруг -
Приходи, прекрасный, милый друг!
Приходи! Я жду тебя давно...
Ночью поезд двинулся. На следующий день остановка в Великих Луках. Положение города и уезда в 1919 году было тяжелым: близость фронта, разруха (из 22 предприятий и мастерских бездействовала половина), улицы и площади в непролазной грязи и темноте. Именно такими запомнились Луки автору «Алых парусов» в те дни, когда он ожидал решения врачебной комиссии.
Вызвал ли город на Ловати в памяти Александра Степановича какие-нибудь воспоминания? Наверное, вспомнил, что писательница Анненская родом отсюда... Ведь Александра Никитична, как одна из руководительниц «Красного Креста», помогала политическим заключенным и ссыльным. По ее просьбе в Выборгскую одиночную тюрьму, где в качестве арестанта находился прозаик, весной 1906 года приходила к Грину Вера Павловна Абрамова. Через год они стали мужем и женой.
Великолукский след мы найдем в произведениях А. С. Грина. Но кто может однозначно сказать, как преломляются в сознании творческой личности впечатления от столкновения с реальной жизнью? Может, вполне может быть, какие-то встречи писателя на нашей земле и дали толчок его буйной, не знающей границ фантазии. Может быть, и образ Ассоль родился в Великих Луках!? Мы же для себя запомним, что на нашей земле был и страдал поистине великий писатель, который имеет дело с сердцем и духовной сущностью человека, напоминая каждому из нас о «власти несбывшегося». «Рано или поздно, под старость или в расцвете лет несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться несбывшееся?...»
Повесть, которую он возил в своем солдатском рюкзаке, Александр Степанович издал спустя четыре года. «Алые паруса» как символ мечты и веры в ее исполнение стали знаком XX века, который так страстно стремился к счастью, мечте, лучшему в человеке... Сказки и стихи, мечты и вера в любовь рождались из самой жизни, сложной, полной труда, преодоления, терпения, незаслуженных обид, испытаний! Теперь «Алые паруса» с людьми, как и все творчество волшебника из Зурбагана. Его романтическое имя вошло навсегда в нашу литературу. Грину вверяет свои мечты не один молодой читатель и следует вместе с ним до принадлежащего писателю сказочного острова Триглотид, к которому опасно причаливать из-за коралловых рифов, а на берегу - пальма и хижины, и чье-то прекрасное сердце. А читатель постарше может с полным основанием согласиться с Борисом Чичибабиным:
«Но если станет вдруг вам ваша жизнь полынна, и век пахнет чужим, и кров ваш обречен, послушайтесь меня, перечитайте Грина,
Вам нечего терять, не будьте дурачьем».
И тогда на паруснике, который на неведомой нам широте преображается - паруса его становятся алыми, поплывем в Волшебную страну, где, идя по дороге, вымощенной желтым кирпичом, встретимся с Добротой, Мудростью, Любовью, Отвагой. А на соседних островах - средь безбрежного океана - вновь встретим Бременских музыкантов, своевольного, непостоянного, однако такого милого Незнайку, Алису, Тома Сойера и других героев наших любимых книг. Мы вновь станем маленькими - и более взрослыми, поверим в сказку - и наберемся ума, откроем сердце Любви - и короста всякой дряни, накопившейся за многие годы, исчезнет. Удастся приблизиться к радуге - и встретиться со своим настоящим «я». И тогда мы оторвем глаза от наших забот и взглянем на звездное небо: возможно, мы ощутим присутствие Истины, Красоты, Блага. А души наши соприкоснутся с тем, что выше и лучше всего на свете - с нашим Создателем.
В памяти вновь воскреснет дивная «Троица» Андрея Рубева: трое ангелов составляют как бы хоровод. Они парят над землею. Их обнаженные ступни не опираются на землю, их тончайшие посохи - лишь символы странничества, напоминающие человеку, что он только временно здесь, на земле, и ничего не сможет унести с собой отсюда, кроме своей души и царящей в ней правды.
Когда же мы вновь станем маленькими? Когда вернемся к Мечте?
С. ПЕТРОВ,
кандидат исторических наук
Создано: 21.07.2020 11:31