Моряк, милиционер, участник боевых действий
Член совета общественной организации «Ветеран Вооруженных сил г. Великие Луки и Великолукского района» Николай Георгиевич Вилков родился 14 сентября 1944 года. Немало повидал, немало поездил по планете. А родился на Севере.
Обская губа. Карское море. Поселка Пуйка, полуостров Ямал. Вот начальные ориентиры жизни Николая Георгиевича.
- Почему Север? Какими судьбами?
- Потому, что в 1938 году деда сослали на Север, как кулака. Туда переехали всей семьей, там отец женился, и только в 1954 году мы переехали в Астрахань. Вернулись, ведь сами мы - астраханцы.
Близость моря и жизнь на Волге сыграли свою роль. После окончания восьмого класса Николай поступил в Морскую школу. И здесь уже проявился характер. Парень мог идти в училище сразу, но принципиально начал с Морской школы, решил сам себя испытать, нравится ли морская работа по-настоящему. Оказалось, что выбор был правильный.
Мореходка и флот
- Год отучился, - рассказывает Н. Г. Вилков, - получил специальность водолаза, рулевого и сигнальщика. И когда в мореходку поступил, тогда я уже в Херсонской мореходке учился, меня с третьего курса призвали служить в ВМФ.
И вот я попал на ракетоносец и сигнальщиком прослужил четыре года. С выходом в Средиземное море, в Атлантический океан. Несли службу в противостоянии с 6-м американским флотом.
- Специальность сигнальщика не относится к числу очень известных?
- Специальность сигнальщика - это еще с петровских времен. Петр Первый говорил, что хороший сигнальщик - это бриллиант. Потому что когда эскадра идет, кораблей 15-19 в строю, и флагман подает сигнал, то сигнальщик должен его моментально прочитать и правильно доложить командиру.
На моей практике были случаи, когда флагман дает такому-то кораблю команду идти налево, а такому-то - направо, а сигнальщики неправильно поняли. Это происходило то ли от погоды, то ли от солнца, которое слепило в глаза.... За это очень строго командиров наказывали.
Но я благодарен судьбе. Меня учил ветеран Великой Отечественной войны мичман Конюхов, флагманский сигнальщик. Для учебы он даже на ракетоносец, корабль первого ранга, к себе приглашал. А я служил тогда на корабле второго ранга, 150-я бригада ракетных кораблей.
Теорию активно учили, когда в бухте стоишь, флагами работаешь, на скорость и точность поднимали флаги. Даже такой случай могу рассказать.
Уже после демобилизации мне открыли визу и в училище возвращаться, когда уже 4 года отслужил, я не стал. Кстати, во время службы сумел окончить среднюю школу.
Так вот открыли мне визу и стал ходить от Новороссийского пароходства на нефтеналивном флоте по шарику. И на Кубу, и в Японию… Везде ходили. И вот такой случай.
Проходим пролив Босфор. Входим в Мраморное море. На судне был уже авторулевой в то время. Проливы прошли, а я как рулевой выхожу на мостик и наблюдаю за обстановкой.
Гляжу - стоит сухогруз, который поднял сигнальные флаги международного свода. Я докладываю штурману. Он в рубке у себя находился, и в это время на мостик поднимается капитан.
«Что, - спрашивает капитан, - здесь у вас?». Я ему докладываю как старшему: «По левому борту у нас стоит сухогруз, поднял свод международных флагов». «А ну быстро, - штурману говорит капитан, - разберитесь».
- А что такое свод флагов?
- А там два тома по 270 страниц. И там размещены флаги всех стран и сигнальщик эти флаги должен знать наизусть. Я гляжу: штурман то потеет, то краснеет, чувствую, не знает он, что сухогруз докладывает, хоть и мореходку окончил, но практики настоящей не имел.
Я тогда к капитану обращаюсь и говорю: «Разрешите я разберусь». Капитан удивился: «А ты откуда все это знаешь?». «Я в мореходке тоже учился и на флоте четыре года отслужил». «Ну, давай», - согласился капитан.
Я доложил, что сухогруз проводит ремонт двигателей и просит обойти нас с левого борта. Капитан с одной стороны был рад, а с другой помрачнел: «С этого дня штурманов гонять буду нещадно».
Выбрал милицию
Работа Николаю нравилась, менять он ее не собирался. Новый поворот в жизни произошел почти случайно. Он тогда уже отработал в Новороссийском пароходстве три года и их корабль шел к порту Моа на Кубе. Долго еще стояли на рейде Карибского моря, не могли зайти в порт, так как причалы были забиты.
- И стоит там сухогруз, - вспоминает Н. Г. Вилков, - Ну, стоит и стоит. Мы пришвартовались, я пошел в каюту. Вдруг по громкоговорящей связи поступает команда Вилкову подойти к трапу.
Подхожу и вижу рулевого командирской шлюпки нашей 150-й бригады. Встретились, обнялись. «Ну, пошли ко мне», - говорит он. Показывает фотографии. И вижу нашего парня по фамилии Волик, где он уже в курсантской форме. Я поинтересовался: «Где это он?». «А он в Волгоградской следственной школе учится. Тогда первый набор только был». Я говорю: «А дай и мне адрес этой школы».
Друг дает адрес, я пишу Волику письмо, он мне отвечает: «Если хочешь поступить, то приезжай к нам. Только действовать надо через органы внутренних дел».
Ладно. Приходим в Севастополь. Я бегом в управление МВД, в отдел кадров. Прихожу, паспорт моряка показываю, говорю, что хотел бы в Волгоградскую следственную школу поступить. «А почему именно туда?», - спрашивают. Отвечаю, что у меня сослуживец там учится.
- Николай Георгиевич, достаточно резкий поворот получается. С флота и сразу в милицию.
- Мне и тогда и сейчас думалось, что все происходило естественно и логично. На флоте себя показал, хотелось доказать, что и на другом поприще буду полезным. Все равно нужно было учиться дальше.
Хотя в УВД меня немного разубедили. Говорят: «У нас есть Киевская, союзного значения, высшая школа. Мы готовим комсостав. Давайте, если желаете, мы вас возьмем туда».
И вот все у меня тогда перевернулось. Ушел с флота, меня оформили сначала младшим инспектором, потом направили в Киевскую школу. Оканчиваю эту высшую школу и началась моя служба в органах внутренних дел.
В Севастополе по линии уголовного розыска работал до 1982 года. Был награжден почетной грамотой министра внутренних дел. Третий по области был награжден, надо отметить. Тогда очень строго было, требования были большие, но было интересно, а семья и флот научили ничего не бояться.
Всесоюзный розыск
- А какой самый яркий милицейский эпизод из своей биографии выделите?
- Постоянно хватало впечатлений и яркого. Начать хотя бы с самого начала. После окончания высшей школы я прибыл в распоряжение УВД города Севастополя, он и тогда был отдельным от Украины, подчинялся только Москве.
И со мной вместе прибывает тоже окончивший школу, но уже по линии БХСС Ваня Мирокольцев. Он - лейтенант, я - лейтенант. Мы прибыли на доклад к Николаю Егоровичу Котову. Он был заместителем начальника УВД по оперативной работе.
И в это время заходит дежурный УВД и говорит: «Товарищ полковник, пришла телеграмма из Калининграда, объявлен всесоюзный розыск, разыскивается такая-то женщина». Здесь же показывает фотографию этой женщины и говорит, что уже в нескольких районах Советского Союза она промышляла и ее разыскивают.
Тогда Котов говорит: «Вот у нас, два курсанта прибыли, сейчас нам и покажут, на что они способны». Проинструктировал полковник нас, и мы пошли. Переоделись, вышли из УВД. Ваня удивляется: «А как мы будем ее искать?». Я почему-то ни в чем не сомневался: «Как учили!».
А Киевская школа была всесоюзного значения и находилась на слуху. Там практика в чем заключалась? Давали нам фотографии, и в Киеве мы искали преступников, бывало, и группы на два-четыре человека. Когда-то задерживали, когда не задерживали, но навыки такого поиска уже были.
В общем, вышли мы из здания УВД где-то уже после 21 часа. Решили: пойдем по ресторанам. Раз женщина такого полета, то она не будет сидеть где-то в квартире, а начнет знакомиться.
Один ресторан проехали, второй… В пятом, железнодорожном, заходим - зал полностью забит, а в конце зала сидят четыре офицера и три их женщины, и среди них - она. Разыскиваемая.
Я не стал в зале ничего говорить Ване. Кивнул: «Пойдем выйдем». Вышли. «Ты обратил внимание?». «А что такое?». «Она сидит в зале. С офицерами ВМФ. У них - белая летняя форма. Давай думать, что делать. В зале брать мы ее не будем».
Тогда ведь не было мобильных телефонов, как сейчас. Не было и дежурного милиционера возле железнодорожного вокзала. Рассудили, что Ваня откуда-то позвонит дежурному УВД, что мы женщину обнаружили и будем брать на улице, при выходе из ресторана.
Ваня сделал все быстро. Прибежал, рассказывает, что сейчас машины нет, но как освободится, к нам сразу ее пришлют. Ждем. В 23.30 выходят выпившие офицеры, расстегнуты кители. Я подхожу к старшему и говорю: «Товарищ капитан-лейтенант, инспектор уголовного розыска такой-то. Мы задерживаем эту гражданку, она в розыске».
Офицер хватает меня за грудки. Ваня в это время вытаскивает свое удостоверение, а ему это удостоверение рвут на глазах. Я говорю: «Ваня, я одной рукой держу разыскиваемую, а правой рукой буду защищаться».
Тем временем женщины стали на нас нападать. Разыскиваемая женщина вообще кричит, что «ее преследуют». Гляжу: на Ване уже свитер порвали. На мне была кожаная куртка, в Италии ее купил, пошла по швам.
Я капитана-лейтенанта отталкиваю, а женщину крепко держу. Понимаю, что если бы ее упустил, то нас бы обвинили и в том, что не выполнили задание, и в «провокации» с офицерами. И вот женщину за волосы держу левой рукой, а правой отталкиваю офицеров. Кажется, целую вечность это продолжалось. Крики, потасовка…
И в это время подходят три милицейских машины сразу. Говорю старшему: «Грузите всех офицеров, а это - разыскиваемая, ее берите отдельно, я с ней сам буду ехать до дежурной части». Сдали ее. Женщину закрыли сразу в камеру временного содержания, и после полуночи мы с Ваней ушли.
К 9 часам утра приходим к кабинету начальника. Глядим: к полковнику Котову контрадмиралы и капитаны первого ранга поднимаются. Мы пошли тогда к начальнику розыска, доложили ему. Николай Иванович объяснил, что задержанный нами капитан-лейтенант - секретарь комсомольской организации подводной лодки и депутат съезда комсомола. У него отец - адмирал в Москве. Потом Котов вызвал нас и поблагодарил за службу. А капитан-лейтенанта уволили с флота. Специально узнавал…
Карьера завершилась на Камчатке
- Всего хватало по службе, - вспоминает Николай Георгиевич, - главное, что все происходило по совести и по справедливости. Иначе бы просто не смог работать.
В 1982 году приказом министра внутренних дел Н. А. Щелокова был вызван в Москву, потом направлен для укрепления кадров в Петропавловск-Камчатский. Там я и служил.
В 1991 году за мной приехал начальник УВД Севастополя, пошел в наше управление знакомиться и поговорить, как я служу. Я уже знал, что Белобородов приехал, встречаемся, он говорит: «Был у вас, в кадрах о тебе отзываются хорошо, у тебя рост». А я за четыре года на новом месте от начальника городского отделения милиции вырос до заместителя начальника отдела по оперативной работе самого крупного отдела по Камчатской области.
Напоследок Белобородов говорит: «Пиши рапорт, я тебя забираю». Вскоре я получаю звание подполковника, направили мое личное дело в Киев. А в ноябре-декабре развалился Советский Союз. Начальник УВД мне звонит: «Министр спрашивает: ты знаешь украинский язык?». Я говорю: «Нет, украинский язык я не знаю, но и присягу я принимал в Советском Союзе. Ни на какую Украину я не поеду!». Так с милицейской карьерой дело и завершилось.
- Семья поддержала тогда?
- Безусловно. Супруга моя тоже в УВД Камчатки работала. Дети выросли. Дочь Анна оканчивала уже 10 классов, потом в университет поступила. Она - музыкант. Сейчас в Питере они живут - ее муж Георгий, мой сын, невестка… Ну, а мы с супругой выбрали Великие Луки, к детям поближе.
У меня три внука. Саша пять языков уже знает, он в губернаторской гимназии в Питере учится, играет на пианино, на гитаре. Сын тоже работает на любимой работе, все у меня в семье хорошо, живи и радуйся…
Война без официального подтверждения
Об этом эпизоде своей жизни Н. Г. Вилков практически не рассказывает. Удивляется только, что некоторые из участников тех событий уже официально признаны участниками боевых действий, а он почему-то нет. Не понятно. Если все - то все.
- В 1967 году мы стояли в районе Алжира и Александрии. Командир тогда личный состав построил и говорит: «Объявлено военное положение и мы участвуем в боевых действиях». Был смотр, потом стрельбы, а через некоторое время поступает приказ отобрать добровольцев для высадки десанта.
Нас построили, 370 человек личного состава корабля, в две шеренги. И когда командир сказал: «Добровольцам сделать три шага вперед», то все офицеры и до последнего матроса сделали три шага вперед. Подъем духовный большой был. Даже неизвестно еще, куда пойдем и что нужно делать, но патриотизм побеждал все сомнения. Родина приказала и нужно сделать все, как должно.
В прошлом, 2019-м, году я был в Севастополе, встречался с ветеранами. 30 человек пришло. Владимир Рожнов спрашивает: «Коля, а ты ветеран боевых действий?». «Нет», - отвечаю. А Владимир подтверждение получил.
В любом случае Н. Г. Вилков убежден, что ему ни в чем не стыдно ни за свою жизнь, ни за свою службу. Впрочем, жизнь всегда и была его службой. А служба - жизнью! Иначе нельзя, не умеет он иначе.
А. КАНАВЩИКОВ
Создано: 20.05.2020 15:15