Неизвестное об известном
О Великой Отечественной войне, которая прошлась жестоким ураганом не только по Советскому Союзу, но и другим государствам, написано и говорено немало. И до сих пор не утихает молва о ней как почти о самой жестокой века двадцатого. Военные историки до сих пор приоткрывают нам страницы, не известные даже старшему поколению, не говоря уже о поколении молодом, выросшем в постперестроечное время.
У кого была лучшая военная форма
Ни для кого не секрет, что солдат любой страны на поле боя должен быть удобно и практично обмундирован. Да и вообще по униформе распознают своих и чужих, чтобы было видно, в кого стрелять.
Солдаты Красной Армии были отлично экипированы в любое время года. Летом использовались пилотки и каски. Самым распространенным был шлем СШ-40. В его создании участвовал Семен Буденный, проверявший каску ударами шашки и стрельбой из нагана. Зимой вводились шапки-ушанки с опускающимися наушниками, которые защищали шею и уши от мороза. В состав облегченной униформы также входили хлопчатобумажные гимнастерки с нагрудными прорезными карманами, шаровары. Для хранения использовался рюкзак или вещевой мешок. Воду пили из стеклянных фуражек, подвешивающихся в мешке к ремню.
Гранаты тоже носили на поясе - в специальных сумках. Помимо этого в комплект обмундирования входила сумка для противогаза, патронов. Рядовые красноармейцы носили плащи-палатки, которые могли использоваться как дождевик. Зимой форма дополнялась полушубком или ватной курткой с телогрейкой, меховыми рукавицами, валенками и ватными штанами. Униформа красноармейцев, казалось, была продумана до мелочей: в вещмешке образца 1942 года было даже отделение для топора. Так охарактеризовал состояние своей одежды в письме один из красноармейцев: «Моя одежда изрядно потрепалась и для дома ценности не представляет». А так комментировал армейскую форму профессор П. М. Шурыгин, участник Ржевской битвы: «Скоро получим стеганые брюки, телогрейки, теплое белье. Со снегом дадут валенки. Материал добротный, так что диву даешься, откуда столько этого прекрасного материала берется». Из воспоминаний видно, что униформа красноармейца была качественной и практичной. Многочисленные карманы, сумки для боеприпасов значительно облегчали ведение боевых действий.
Форма немецких солдат шилась на фабрике Хуго Босса. Она включала в себя: стальной шлем с двухсторонним чехлом, шинель, противогазный футляр, портупею, винтовочные подсумки, плащ-палатку, котелок. Обмундирование вермахта было полноценным для европейской территории. Морозный Восточный фронт требовал совершенно другого подхода. Первую зиму солдаты мерзли. Ко второй произошли изменения, и в униформу были введены утепленные куртки, стеганые штаны, а также шерстяные перчатки, свитеры и носки. Но этого было мало. Несмотря на то что советская форма была значительно тяжелее и проще в изготовлении, она считалась более пригодной для военных действий в зимнее время.
Один из немецких представителей вермахта в послании близким писал: «Проезжая через Гумрак, я видел толпу наших отступающих солдат, они плетутся в самых разнообразных мундирах, намотав на себя всевозможные предметы одежды, лишь бы согреться. Вдруг один солдат падает в снег, другие равнодушно проходят мимо».
Униформа американских солдат объективно считается самой удобной и продуманной в условиях Второй мировой войны. На нее ориентировались при разработке обмундирования даже в послевоенное время.
Функциональностью отличалась вся одежда солдат США: куртка застегивалась на молнию и пуговицы, была оснащена прорезанными карманами по бокам. Лучшей экипировкой американцам позволил стать арктический комплект, состоящий из теплой куртки-парки, шнурованных ботинок на меху.
Итальянские солдаты во времена Второй мировой носили сорочку и галстук, однобортный китель с поясным ремнем, брюки-галифе с обмотками или шерстяными носками-гольфами, ботинки до щиколотки. Некоторым солдатам было удобнее использовать бриджи. Униформа не подходила для зимних кампаний. Шинель была сшита из дешевого грубого сукна, совершенно не греющего в мороз. Армия не оснащалась зимней одеждой. Утепленные варианты имелись только у представителей горных войск. Итальянская газета «Провинция Комо» в 1943 году отметила, что лишь десятая часть солдат во время пребывания в России была снабжена подходящей для этого униформой. В своих воспоминаниях бойцы писали, что временами температура доходила до отметки в минус 42 градуса, поэтому многие погибали из-за обморожения, а не в ходе военных операций. Статистика итальянского командования сообщает, что только за первую зиму от переохлаждения пострадали 3600 солдат.
За искуплением - на фронт
Зеки, участвовавшие в Великой Отечественной войне - явление особое. Изначально они не подлежали призыву на фронт, однако все изменили тяжелые потери Красной Армии в первые месяцы войны.
В конце лета и осенью 1941 года в Западных и Центральных регионах Советского Союза в связи с продвижением противника возникла острая необходимость эвакуации более чем 750 тысяч арестантов. В связи с переполненностью тыловых тюрем часть заключенных пришлось расстреливать. Однако все изменило постановление Верховного суда СССР от 22 января 1942 года, согласно которому «осуждение лиц, совершивших уголовное преступление, к лишению свободы на срок не свыше 2 лет без поражения в правах не является препятствием к призыву или мобилизации этих лиц в Красную Армию или Военно-Морской Флот».
Советское командование, учитывая тяжелое положение на фронте и катастрофическую нехватку солдат, вынуждено было пойти на беспрецедентный шаг - отправку на фронт узников ГУЛАГа. Впрочем, это не касалось политических заключенных и осужденных за бандитизм. Также отправке на фронт не подлежали временно пораженные в правах, однако в 1943 году очередь дошла и до них.
Историк Юрий Рубцов, ссылаясь на архивные данные, говорит, что «за все годы войны исправительно-трудовые лагеря и колонии досрочно освободили и передали в действующую армию более 1 миллиона человек. Из них только 10% были направлены в штрафники. Большинство же пополнили обычные линейные части».
Для осужденных на фронте широко применялась отсрочка исполнения приговоров. Отличившиеся в боях нередко освобождались от наказания, с них снимали судимость. Часть заключенных, в прошлом прошедших службу в РККА, отправлялась на фронт немедленно. За этой категорией зеков специально приезжали представители командования, которые давали высокие оценки боеспособности подобного контингента.
Особенно активно из лагерей пополнение стало черпаться на завершающем этапе войны. «Страшную силу», по словам нацистов, они представляли в войсках маршала Рокоссовского, освобождавших Польшу и Германию.
Нередко от командиров можно было услышать, что зеки воевали старательнее, чем обычные солдаты: всем хотелось оправдаться. То, что для красноармейцев было старательностью, для немцев оборачивалось настоящим кошмаром. На Ухтинском направлении в районе Кеми сражалось подразделение, в основном сформированное из заключенных Сорокского лагеря. Как свидетельствует очевидец, при атаке немецких войск, вдвое превышавших количество обороняющихся, один из бойцов не выдержал длительного сидения в обороне и с нецензурной бранью в адрес противника бросился вперед. Его примеру последовали остальные: бросок был настолько стремительным, что немцы, не выдержав натиска, отступили с большими потерями.
Но все же не следует идеализировать «блатную армию». Привычный довоенный образ жизни и уголовные замашки давали о себе знать и в боевой обстановке. Ветеран войны, командир штрафной роты Иван Мамаев оставил нам немало воспоминаний о своих подчиненных. В 1943 году его заметно поредевшее подразделение было пополнено бойцами из числа «блатных» и очень скоро под началом Мамаева оказались «сплошные уголовники». Буквально через сутки после прибытия новобранцев у командира взвода пропал планшет с документами и деньгами. К совести зеков призывать было бесполезно, однако Мамаеву удалось воздействовать на подчиненных. Свое обращение к нерадивым воякам он закончил фразой: «Запомните: вы на фронте, а не на «малине». Здесь каждый «веселый» поступок может стоить вам жизни». Наутро планшет был на месте.
Что еще хорошо удавалось уголовникам на фронте, так это подделывать печати. Этот навык оказался особенно полезным, когда они «приобретали» в селах продукты. Печать рисовалась чернилами прямо на мягкой части ладони в основании большого пальца и отличить ее от настоящей было практически невозможно. Но если таких умельцев ловили с поличным - чаще всего их ждал расстрел.
Писатель Александр Сидоров признавал: «Преступники и на фронте оставались преступниками, в их среде привычным делом были пьянки, картежные игры, поножовщина. При удобном случае они не брезговали грабежом или мародерством». В 1944 году в соответствии со специальным распоряжением ГУЛАГа неоднократно судимых уголовников и рецидивистов перестали призывать на фронт.
И все-таки доблесть и героизм «штрафников» не прошли незаметно. Многие из них были отмечены орденами и медалями, в том числе «За отвагу» и «За взятие Берлина». Некоторым было присвоено звание Героя Советского Союза.
Нельзя не признать, что при всей своей специфичности, зачастую плохой дисциплине и низкой боеготовности составленные из зеков воинские подразделения, тем не менее, внесли свою лепту в общее дело победы над фашизмом.
Причины поражения Гитлера в войне. Немецкий взгляд
Большинство немецких историков заявляет, что поражение Германии произошло не столько из-за отдельных стратегических ошибок, сколько из-за авантюризма политических и военных планов. Ганс Адольф Якобсен отмечает, что «преследуемая Гитлером политическая цель далеко превышала эффективность находившихся в его распоряжении военных и экономических средств». Гитлера, как главного виновника поражения, в своих мемуарах называют и немецкие военачальники.
Так, генерал Вальтер Шаль де Болье пишет о «неясности стратегической цели в начале войны» и о «колебании фюрера между Москвой и Ленинградом», что не позволило развить успех первых месяцев войны. После провала под Москвой фюрер принял на себя единоличное командование вермахтом.
Военный историк и генерал-майор Альфред Филиппи отмечал, что немецкие генералы предусматривали вероятность военных действий в условиях бездорожья и распутицы и готовили к этому дивизии. К примеру, в пехотной дивизии первой волны основной тяговой силой были лошади: по немецким данным, их количество приближалось к 5 тысячам. Но при этом и степень моторизации была высокой - 394 легковых и 615 грузовых автомобилей, 3 бронетранспортера и 527 мотоциклов.
Планы немецких армий нарушила уже первая распутица, которая, исходя из записей Гудериана, продлилась с 7 октября по 4 ноября 1941 года. Немецкие генералы замечают, что после успеха под Киевом они были готовы идти на Москву, но «многие соединения застряли в трясине, что позволило русским укрепить оборону». В не меньшей степени продвижение вермахта притормозили непривычно сильные для немцев морозы, охватившие европейскую часть СССР уже в конце ноября 1941 года.
Холод влиял не только на солдат, но и на вооружение и технику. Гудериан в своих мемуарах отмечал, что в винтовках, автоматах и пулеметах замерзала смазка, в откатных приспособлениях пушек загустевала гидрожидкость, не функционировала на морозе и тормозная система автомобилей.
Уже в августе 1941 года генерал Франц Гальдер пишет, что Германия недооценила силы России. Речь идет не о превосходстве в живой силе, а о той беспримерной самоотверженности, с которой сражалась Красная Армия и трудился советский тыл. Большим просчетом немецкого командования было то, что оно не смогло предвидеть способность СССР в условиях жесточайшего пресса войны мобилизовать человеческие ресурсы и в считанные месяцы восстановить потери практически половины сельскохозяйственных и двух третей промышленных мощностей.
Немаловажно, что Советский Союз все свои ресурсы бросил на борьбу с врагом, чего не могла позволить себе сделать Германия. Правда, Гудериан отмечал, что верховное командование Третьего рейха допустило просчет в распределении дивизий по театрам военных действий. Из 205 немецких дивизий на Восток было отправлено всего 145. По мнению немецкого генерала, на Западе, в первую очередь в Норвегии, Дании и на Балканах, оказались лишними 38 дивизий. В ходе войны выяснилась еще одна ошибка немецкого командования при распределении вооруженных сил.
Численность контингента Люфтваффе составляла свыше 20% от общего количества солдат и офицеров вермахта. Более того, из 1 млн 700 тысяч военнослужащих Люфтваффе непосредственное отношение к авиации имели примерно 1 млн 100 тысяч человек, остальные - это вспомогательный персонал.
Отличительной чертой военного конфликта между Германией и СССР являются его огромные масштабы. С осени 1941-го по осень 1943 года протяженность советско-германского фронта никогда не была меньше, чем 3800 км, при этом немецким армиям по территории Советского Союза пришлось пройти около 2 тысяч километров. Генерал-фельдмаршал Эвальд фон Клейст признавался: «Мы не готовились к затяжной борьбе. Все строилось на достижении решающей победы еще до наступления осени». Причиной неудач на Востоке, по мнению фельдмаршала, стало то, что немецкие войска «были вынуждены преодолевать огромные пространства, не имея должной гибкости командования».
К публикации подготовила
Галина КРАСНОВА