Статьи Хлеб-соль окаянных дней (Чем накрывали обеденные столы в первые революционные годы)Хлеб-соль окаянных дней (Чем накрывали обеденные столы в первые революционные годы)
В первые месяцы революции нехватка продуктов заставляла людей питаться дома. Общепит практически умер. Однако эта тенденция противоречила рекомендованной VIII съездом Советов «замене индивидуальных форм питания общественными». При предприятиях и учреждениях стали открываться столовые с минимальными ценами на обед. К концу 1919 года только в Москве было открыто 1959 столовых, где кормили в основном безработных и их детей.
Вождь. Прозрение
Владимира Ильича Ленина, находившегося на нелегальном положении, глубоко поразили услышанные за обедом слова питерского рабочего: «Смотри-ка, какой прекрасный хлеб. «Они» не смеют теперь небось давать дурного хлеба. Мы забыли, было, и думать, что могут дать в Питере хороший хлеб».
Такова была реакция простого человека на июльские события 1917 года.
Ленин признавался, что никогда не смотрел на политические события с этой стороны. Ему всегда казалось, что хлеб есть нечто второстепенное, «побочный продукт писательской работы». И в этом вождь не был оригинален. Вспомнить хотя бы знаменитую фразу, приписываемую французской королеве Марии-Антуанетте: «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!» Действительно, какая разница, что на народном столе, когда в стране переворот!
Но оказалось, что с приходом власти большевиков продовольственный вопрос стал едва ли не главным камнем преткновения. Известно наверняка: в первые годы советской власти не удовлетворялись потребности населения ни в калорийности, ни тем более в разнообразии блюд. Зато реально сгладились социальные различия потребителей.
Задача у всех была одна - не умереть с голоду.
Матросы. Ненавистная «606»
Матросы, краса и гордость революции, привыкли хорошо питаться, даже когда в городах начались перебои с хлебом. Рацион на линкоре «Полтава» в июне-декабре 1916 года был следующим: «Понедельник: завтрак - хлеб, масло, чай, сахар; обед - щи; ужин - рисовая каша. Вторник: завтрак - хлеб, масло, чай, сахар; обед - рыбный суп, гречневая каша; ужин - грибная похлебка. Воскресенье: завтрак - хлеб, масло, чай, сахар; обед - рассольник, компот; ужин - макароны».
Кстати, о макаронах, любимом флотском блюде на флоте, писал и Валентин Пикуль в историческом романе «Моонзунд»:
«По негласной традиции флота, учитывая тяжесть труда, после угольной погрузки матросам всегда вместо каши отпускались на ужин макароны. Запомни это, читатель. Макароны скоро войдут в историю «Гангута»... А каши бывали разные: рисовая, пшенная, гречневая. Но изредка - ненавистная ячневая! Презрение к ней матросы выражали цифрой: «606». Так и говорили тогда - с лютейшей ненавистью в голосе, словно о своем кровном враге, которого никак не убить:
- Опять нам шестьсот шесть... Давить бы этого Фитингофа! (Барон Ольгерт Брунович Фитингоф - персонаж романа В. Пикуля «Моонзунд», старший офицер линкора «Гангут» - Е.З.)!»
Солдаты. Возвращение чайных и приварочных
После революции в армейском питании существовала серьезная неразбериха, централизованно поставки продуктов не велись. Позже были утверждены нормы суточного довольствия, которые ориентировались на нормы питания солдат Русской армии. Их рацион состоял из провианта, приварочных и чайных денег.
Провиант выдавался продуктами, а приварочные и чайные выдавались на приобретение строго определенных продуктов в определенном количестве. В мирное время на одного человека в сутки приходилось: 1 килограмм хлеба, 300 граммов мяса, чуть больше 100 граммов различных круп, в основном гречневой, просяной, овсяной и рисовой.
В военное время нормы продснабжения увеличивались примерно вдвое. Во всяком случае, так было на бумаге.
Рабочие.
Самообеспечение «мешочников»
27 июля 1918 года Наркомпрод ввел повсеместный классовый продовольственный паек с разделением снабжаемых им граждан на четыре категории:
Первая категория. Рабочие, работающие в особо тяжелых условиях; кормящие грудью матери до 1-го года ребенка и кормилицы и беременные с 5-го месяца.
Вторая категория. Работающие на тяжелых работах, но в обычных условиях; женщины с семьей не менее 4 человек и дети от 3 до 14 лет; нетрудоспособные 1-й категории - иждивенцы.
Третья категория. Рабочие, занятые на легких работах; женщины с семьей до 3 человек; дети до 3 лет и подростки 14-17 лет; все учащиеся старше 14 лет; безработные, состоящие на учете на бирже труда; пенсионеры, инвалиды войны и труда и прочие нетрудоспособные 1-й и 2-й категории на иждивении.
Четвертая категория. Все лица мужского и женского пола, получающие доход от наемного чужого труда; лица свободных профессий и их семьи, не состоящие на общественной службе; лица неопределенных занятий.
В первую очередь выдавался паек первой категории. Далее продукты распределялись по остаточному принципу. Но даже привилегированные рабочие не получали и половины требующегося им питания. Ведь паек первой категории составлял лишь около 20% необходимой калорийности.
Чтобы как-то прокормить себя и свою семью, рабочие стали активно практиковать «продовольственные поездки» в деревню за хлебом. В результате даже малоквалифицированный рабочий мог быть обеспечен продуктами лучше, чем чиновник высокого ранга. Рабочих, вставших, как тогда говорили, на путь самообеспечения, презрительно называли «мешочниками».
Чиновники. Ржавые отруби
В первый год нахождения у власти очень плохо питались даже руководители советского государства. Как вспоминает Н.И. Данилов, бывший кремлевский курсант, в феврале 1919 г., по прибытии из изобильного Поволжья, группу курсантов накормили в кремлевской столовой. «Суп состоял из воды, заболтанной ржавыми отрубями с запахом селедки, на второе была опять селедка с гарниром из пшенной каши и жидкий чай с одним куском сахара. Черный хлеб - наполовину с мякиной».
Ученые. Академические спички
В декабре 1919 г. был организован специальный академический паек для 500 наиболее известных ученых, работавших в оборонной и хозяйственных областях. К концу 1921 г. его получали уже 8000 человек.
Привилегированный паек для «ответственных и незаменимых» и их домочадцев состоял из следующих продуктов (1 фунт = 450 граммов): 20 фунтов муки, 1,5 ф. коровьего масла, 2 ф. растительного масла, 0,25 ф. чая, 1 ф. сахара, 1,5 ф. соли, 7 ф. крупы, 10 ф. рыбы, 1 пуд овощей, 1 ф. мыла, 3 коробки спичек, 10 ф. мяса. По тем временам паек был просто огромным.
ВЗГЛЯД ХУДОЖНИКА...
«Отдай полотенце за полоток!»
К концу 1920 года, когда рухнуло денежное обращение, начал активно развиваться натуральный товарообмен. Большинство рабочих добирали необходимые калории за счет покупок на вольном рынке. Документальная зарисовка Ивана Алексеевича Владимирова «Бывшие» (1918) дает колоритный визуальный образ того, как это происходило.
... И ПИСАТЕЛЯ
«За углом станции, прячась друг за друга и волнуясь, как на гадании, выстраивались гуськом крестьянки ближних деревень с огурцами, творогом, вареной говядиной и ржаными ватрушками, хранившими на холоде дух и тепло под стегаными покрышками, под которыми их выносили. Бабы и девки в заправленных под полушубки платках вспыхивали, как маков цвет, от иных матросских шуток, и в то же время боялись их пуще огня, потому что из моряков, преимущественно, формировались всякого рода отряды по борьбе со спекуляцией и запрещенною свободною торговлей... Смущение крестьянок продолжалось недолго. Поезд останавливался. Прибывали остальные пассажиры. Публика перемешивалась. Закипала торговля...
- Эй, эй, городская, что просишь за ширинку?
Но Антонина Александровна, не останавливаясь, шла с мужем дальше.
В конце ряда стояла женщина в черном платке с пунцовыми разводами. Она заметила полотенце с вышивкой. Ее дерзкие глаза разгорелись. Она поглядела по бокам, удостоверилась, что опасность не грозит ниоткуда, быстро подошла вплотную к Антонине Александровне и, откинув попонку со своего товара, прошептала горячей скороговоркой:
- Эвона что. Небось такого не видала? Не соблазнишься? Ну, долго не думай - отымут. Отдай полотенце за полоток. <...>
Полотком крестьянка назвала ползайца, разрубленного пополам и целиком зажаренного от головы до хвоста, которого она держала в руках. Она повторила:
- Отдай, говорю, полотенце за полоток. Ты что глядишь? Чай, не собачина. Муж у меня охотник. Заяц это, заяц.
Мена состоялась. Каждой стороне казалось, что она в великом барыше, а противная в таком же большом накладе...»
(Борис Пастернак. «Доктор Живаго»)
После революции многие буржуазные наименования блюд стали неприемлемы и подверглись переименованию. В наше время многие вернулись в меню ресторанов и кафе.
Обед в рабочей столовой 1919 года
«... суп из мерзлой картошки или крупы низкой калорийности на первое и чечевица или горох на второе - вот обычное меню этих столовых, перед дверями которых толпами теснились голодные горожане, тратя зачастую по несколько часов для того, чтобы получить место за коммунальным столом».
Журнал «Родина»
Создано: 22.01.2018 10:13